Когда мои законы появились в спортзале, он был на коврике, я на станках. Он изгибался, подстраиваясь под меня по мышцам ног. Это было не то, что можно было услышать в другом месте, не то, что нужно видеть или слышать другим. Это был приватный, интимный момент между отцом и зятем.